В обозначенный момент, газета «Правда» бросила в массы лозунг «Пролетарий, на коня!» Сформулировал его Лев Троцкий, а поддержал Владимир Ленин. Надо сказать, что оба предпочитали совершенно иные средства передвижения. На коне был замечен разве что Троцкий, да и то на пропагандистских плакатах в кощунственном образе Георгия Победоносца, пронзающего пикой гидру контрреволюции.
Попытка массово усадить рабочих в седло было затеей сложной, но, как это не странно звучит, жизненно важной для Советской власти. Пролетарии по жизни не имели дела с лошадьми, что вполне понятно. Потому, скажем, при царе рабочих чаще всего призывали во флот. Там приходилось иметь дело со сложной техникой, к чему фабричный человек, разумеется, предрасположен больше, недели темный селянин. Отсюда, кстати, и феномен революционных матросов. Ведь по своей классовой сути они были как раз пролетариями.
Конные же части формировались из казаков, наездников от рождения. Еще с лошадьми могли иметь дело крестьяне, но не самые бедные, разумеется. Потому, в начале гражданской войны белые заметно доминировали в кавалерии. Конники преимущественно представляли реакционные силы, то есть, отчаянных врагов революции. Но в то время, как вы понимаете, пехотинец не мог ничего противопоставить верховому воину. Или почти ничего…
В общем, идея у Троцкого была правильной, но крайне сложно реализуемой. Красные конные армии в конце концов все равно были сформированы большей частью из казачества, примкнувшего к советам. Пролетариев, конечно, тоже кое-как в седло загнали, но всеобъемлющего движения из всего этого не очень-то получилось. Это что касается реалий почти вековой давности. Теперь о сказках.
Больно уж лакомым оказался призыв «на коня!» Вот народная молва и понесла, что, конечно, создать рабочую кавалерию Троцкому толком не удалось, а вот тост он сформулировал знатный. И очень подходящий к завершению хмельных посиделок. Выпили-де «на коня» и разошлись. Красивая легенда, но фантастическая.
Тост «на коня», равно как и «стременная», «на сопку», «за сопку» и так далее – суть порождение народной мысли. И задолго до Троцкого. Есть, конечно, еще и «на посошок». Но это как-то приземленно. Предполагается, что выпил человек, взял в руки клюку и пошел нетвердой походкой. Куда мощнее представляется образ лихого конника, которого только надо до коня довести и в седло усадить, а там уж он поскачет во всю прыть, не глядя на промилле алкоголя в крови. В конце концов, даже если всадник и задремлет на ходу, конь сам домой принесет.
Между прочим, в некоторых казачьих селениях последний тост назывался «коню в морду». Заключительная рюмка нарочно не допивалась, а ее содержимое выплескивалось понятно куда. Делалось это не из хулиганских побуждений и желания поглумиться над благородным животным. Конь запоминал запах и, будь его хозяин ранен в бою, мог довезти того до родного двора, где привычно пахнет сивухой.
В общем, если кто-то у кого-то что-то и позаимствовал, то не народ у Троцкого, а совсем наоборот. Кстати, есть в этом некое изящество, оригинальное чувство юмора… «Пролетарий, на коня!» - это ведь всем так понятно, ассоциации взывает улыбчивые, да и запоминается легко.
